Ночной цирк [Litres] - Эрин Моргенштерн

– Одна из них… она в другом месте, – объясняет она.

Селия воздерживается от дальнейших расспросов.

Официантка приносит ей мятный чай и уходит, даже не взглянув на карты.

– Это ты сделала? – спрашивает Изобель.

– Я отвлекла ее внимание, да, – отвечает Селия, дуя на дымящуюся поверхность.

Она немного лукавит, но объяснить, как ей удалось прикрыть стол невидимой завесой, не так-то просто. Кроме того, несмотря на эту защиту, ее не покидает тревожное чувство, что за ними наблюдают.

Изобель прекращает тасовать колоду и кладет ее на стол рубашкой вверх.

Не дожидаясь указаний, Селия дважды снимает карты, разбивая колоду на три стопки. Она осторожно берет карты за края, раскладывая стопки в ряд.

– Которая? – спрашивает Изобель.

Селия, потягивая чай, несколько секунд внимательно смотрит на карты и указывает на стопку посередине. Изобель еще раз снимает карты, перекладывая нижнюю часть стопки наверх.

Карты, которые она выкладывает на стол, ничего особенного, на первый взгляд, не говорят. Несколько кубков. Два меча. Папесса, таинственная Жрица.

Притворно закашлявшись, Изобель пытается скрыть судорожный вздох, вырвавшийся у нее при виде Мага, которого она кладет на уже открытые карты. Селия как будто ничего не замечает.

– Извини, – говорит Изобель, после того как несколько секунд молча разглядывает карты. – Иногда мне нужно время, чтобы правильно прочесть их значение.

– Не торопись, – отвечает Селия.

Изобель распределяет карты по столу, вглядываясь поочередно то в одну, то в другую.

– У тебя на сердце тяжесть. Слишком много тревог. Ты скорбишь о своих утратах. Но все должно измениться. Обстоятельства толкают тебя вперед.

Лицо Селии ничего не выражает. Она смотрит на карты, иногда поднимая глаза на Изобель. Сама внимательность и сдержанность.

– Ты… Не то чтобы ведешь войну. Нет, «война» – неправильное слово. Ты находишься в конфликте с чем-то невидимым, закрытым от тебя.

Селия позволяет себе улыбнуться.

Изобель выкладывает на стол очередную карту.

– Но скоро твой противник обнаружит себя, – говорит она. Это заставляет Селию встрепенуться.

– Как скоро?

– Карты не могут указать точное время, но ждать осталось недолго. Мне кажется, это вот-вот должно случиться.

Изобель вытягивает еще одну карту. Снова два кубка.

– Это означает переживания, – поясняет она. – Сильные чувства, но пока что ты не ощутила их в полной мере. Однако очень скоро они поглотят тебя.

– Вот как, – хмыкает Селия.

– Здесь нет ничего, что я могла бы трактовать как плохое или хорошее, но это что-то… очень значительное. – Изобель передвигает несколько карт, Маг и Папесса оказываются в окружении огненных жезлов и кубков с водой. Потрескивание огня в камине перекликается с дробным стуком дождя по стеклу. – Я вижу какое-то внутренне противоречие, – говорит наконец Изобель. – Как будто любовь и утрата слились воедино и несут одновременно и боль, и наслаждение.

– М-да, звучит заманчиво, – сухо отмечает Селия, и Изобель, улыбнувшись, поднимает на нее взгляд, но лицо Селии по-прежнему непроницаемо.

– Мне жаль, но я не могу сказать ничего более определенного, – извиняется она. – Если меня озарит, я обязательно тебе расскажу. Иногда мне нужно время, чтобы сосредоточиться на картах и нащупать какой-то смысл в том, что они говорят. Сейчас я их не то чтобы совсем не понимаю, но сомневаюсь, какой вариант толкования выбрать.

– Нет нужды извиняться. Не могу сказать, что я так уж удивлена. И спасибо тебе за гадание.

Селия тут же меняет тему разговора, хотя карты все еще остаются на столе, и Изобель не делает попыток убрать их. Они болтают о пустяках, пока Селия не объявляет, что ей пора возвращаться в цирк.

– Подожди хотя бы, пока дождь поутихнет, – уговаривает ее Изобель.

– Я и так уже заняла у тебя слишком много времени, а дождь – это всего-навсего дождь. Я надеюсь, что тот, кого ты ждешь, еще объявится.

– Сомневаюсь, но спасибо тебе. И спасибо за то, что составила компанию.

– Мне это было приятно, – говорит Селия, поднимаясь из-за стола и надевая перчатки. Она легко лавирует в толпе, пробираясь к выходу, и, вынув из корзины зонт с темной рукояткой, машет на прощание, прежде чем отправиться в обратный путь под неутихающим дождем.

Изобель в задумчивости двигает разложенные на столе карты.

Она, в общем-то, не солгала. Изобель просто не умеет врать, когда речь идет о Таро.

Но состязание между ними обозначилось со всей очевидностью, и на нем завязано все: и прошлое, и будущее.

Это было гадание не только для Селии, а для всего цирка, и поэтому Изобель так разволновалась, что никак не могла сосредоточиться на деталях. Она собирает карты и тасует колоду. Маг оказывается сверху. По ее лицу пробегает испуг, и она оглядывается вокруг. Среди посетителей есть несколько человек в котелках, но того, кого она ищет, нигде не видно.

Она перемешивает карты до тех пор, пока Маг не оказывается в глубине колоды, а затем убирает их в сумку и вновь берется за книгу, чтобы скоротать время, пока она в одиночестве пережидает дождь.

А за окном льет как из ведра. Только свет из чужих окон помогает Селии прокладывать путь по опустевшим темным улицам. Несмотря на ледяной ветер, ей не так холодно, как она ожидала. Селия сама не умеет читать по Таро: они предлагают слишком много вариантов, слишком много значений. Но когда Изобель объяснила ей основные моменты, она и сама смогла увидеть и сильные чувства, и скорое развенчание тайны. Она не знает, что это значит, но вопреки собственному скептицизму надеется, что в конце концов ее противник обнаружится.

Она отрешенно бредет по улице, погруженная в мысли о гадании, и в какой-то момент понимает, что ей тепло. По крайней мере, так же тепло, как было в кафе, когда она сидела с Изобель за столиком возле камина, если даже не теплее. Более того, ее одежда до сих пор сухая: жакет, перчатки, даже подол платья. Дождь не унимается, ветер подхватывает капли воды, заставляя их презреть законы тяготения и лететь во все стороны, но ни одна из них не падает на Селию. Они разлетаются брызгами, падая в огромные лужи под ногами, но Селия этого не чувствует. Даже ее ботинки ничуть не промокли.

Выйдя на открытое место, Селия останавливается возле башни, украшенной астрономическими часами, в которых резные фигурки апостолов появляются в назначенный час, невзирая на погоду.

Ливень вокруг нее не стихает. Потоки воды льются с неба стеной, так что видно только на несколько шагов вперед, но Селии по-прежнему тепло и сухо. Она протягивает руку из-под зонта и внимательно смотрит на нее, но ни одна капля не попадает на ладонь, а те, что подлетают совсем близко, внезапно меняют направление. Они отскакивают в сторону, не успевая коснуться перчатки, словно она окружена невидимой и непреодолимой преградой.